Организм в процессе отпуска переходит в другое состояние. Чувствую, что меняюсь прям биохимически, как оборотень. И это даже не назовешь переходом от работы к отдыху – очень уж интенсивный «отдых». Но голова не занята. И она переключается на другие картинки. Еще в день приезда, глядя на йога за обедом, поймала себя на мысли: «А он сексуальный…» Слегка испугалась – а дальше тогда что будет?! А ничего. Уже после второй утренней тренировки (и опять два с половиной часа…) хочется только себя добить. Я старая больная женщина, у меня ничего нигде не работает. А вокруг ходят турецкие мальчики. Чемоданы носят, столы накрывают… Эдакие вариации на тему Таркана – ухоженные брюнеты с грацией молодых хищников. Пожалуй, прекрасно, что я старая, больная и вообще

В первое утро была первая последовательность, потом микс из первой и второй, потом вторая. Йогу бесполезно жаловаться на немощь, он знает что все идет как надо. Я тоже знаю. Только на практике это гораздо более увлекательно, чем в теории. Ничего не гнется, не тянется и не сокращается, мышцы всмятку. Не могу делать даже то, что делала годами. И любила, между прочим…

Из позитива, кроме инжира, был хаммам. И масляный массаж в исполнении ребенка лет пятнадцати. Моя сожительница по номеру его увидела и отказалась от процедуры. А я решила, что хуже, чем есть, мне не будет. Но мальчик оказался хорошо наученным, мне есть с чем сравнивать, и никаких претензий. Хотя как воспринимать эту эксплуатацию детского труда, до сих пор непонятно.

Иногда йог подходит с шифрованным вопросом: «Как будет посуда?» Я говорю: «La vaisselle». У нас взаимопонимание. Он тут делал теоретическое вступление к семинару и поведал, что некоторые асаны требуют месяцев работы. Я возмутилась и быстренько подняла мятеж среди тех, кто уже пробовал и знает, что не месяцев, а лет. И задиристо бросила йогу: «Есть мнение, что ты уже забыл, как оно – в начале, когда ничего не получается». Он глянул на меня смиренно, как всегда: «Знаешь, я начал учить французский, чтобы снова это почувствовать…» Я заткнулась, да. Теперь вот vaisselle. А еще у него грамматика с собой. Зачитаться можно. Уже попросила мне не давать.

Потому что я собиралась поработать. Статью написать. О Мике. Начальница увидела его фотку: «О, давайте о нем напишем!» Ну, вы понимаете… Сначала хотела прикинуться шлангом (культура вообще не мой раздел), а потом долго бить ногами автора, который возьмется. За каждую неточность. То есть убить человека нафиг. Но быстро осознала, что просто не смогу позволить, чтобы написал кто-то, узнавший о Мике из русского инета вчера, а сегодня сдавший текст. Короче, теперь у меня страшные трудности: это ведь должна быть статья, не превышающая объем журнала И к тому же, мне лениво метать бисер и жадно делиться сокровищем

ООООООММММммммм